Примерно год я самозабвенно с синефильским рвением писала о кино - как могла. Вообще-то увлекала меня идея популяризовать ту часть советской эпохи, когда период между оттепелью 60-х и суровой перестройкой 80-х подарил такие картины, как Долгие проводы", "Начало", "Отпуск в сентябре" и, возможно, десятки лиричных мелодрам 70-х типа "Москва - любовь моя"- продукты застойного периода.
Картины были хорошие, а вот написать о них хорошо получалось только для себя и друзей. Я испытывала эмоции удовлетворения, получая эндорфины от собственного внутреннего понимания о фильмах, и все это крутилось лишь вокруг моего Я, не выходя за рамки кадра, как бы символично это не звучало. Кино как искусство оставалось по ту сторону.
Меня также тянуло в 60-е, там обосновались Хуциев, Шпаликов, Муратова, Хейфиц и другие. Но все равно яснее не становилось. Всегда был вопрос - почему? Почему именно так? Почему такой свет, почему так движется камера, почему вообще кино черно-белое? Зачем в "Июльском дожде" героиня оборачивается на камеру, пока та идет за ней?.. И еще много-много всего. Хотелось ответить как можно удобнее - потому что режиссер хотел показать ее значимость в этой толпе прохожих, что она одинока... Но откуда Я знаю, что хотел сказать режиссер и какое это вообще имеет значение.
Первое правило, которое я усвоила, поступив в Школу кино: "неважно, что хотел сказать режиссер, важно, что он сказал"
В этой формулировке и таится суть кинокритики.
О своем поступлении в Школу кино пишу дальше...